На той неделе случилось, наверное, самое громкое событие в профсоюзной жизни России: апелляционная инстанция Московского городского суда вынесла решение по судебному иску, который был подан Генеральной прокуратурой и имел целью изъять собственность на Кавказских минеральных водах у профсоюзов. В постановляющей части написано: отменить судебное постановление первой инстанции полностью из-за нарушений закона. Напомним наиболее яркие моменты процесса.
1. В 2002 году между Правительством РФ и ФНПР подписано соглашение о разграничении прав собственности на большое число объектов на Кавминводах. Представители Генпрокуратуры утверждали, что государство выделило профсоюзам часть своей собственности. Правда доказательства приведены не были. В то же время ещё в постановлении Совета министров СССР от 10.03.1960 № 335 имущество передано профсоюзам и право собственности государства на это имущество прекратилось. Последний тезис был уже в современное время подтверждён многочисленными решениями судов Ставропольского края. Несведущие люди говорят, что в СССР было только госимущество. Это неправда. Собственности профсоюзных и иных общественных организаций была посвящена отдельная статья 24 в Основах гражданского законодательства СССР. Согласно этой статье «собственностью профсоюзных и иных общественных организаций являются их предприятия, здания, сооружения, санатории, дома отдыха, дворцы культуры, клубы, стадионы и пионерские лагеря с их оборудованием, культурно-просветительные фонды и иное соответствующее целям деятельности этих организаций имущество».
2. Прокуратура утверждала, что санатории передавались профсоюзам исключительно в ведение, так сказать «поуправлять». Это опровергается статьями целого набора советских законов. В соответствии с ними санаторно-курортные объекты, принадлежавшие профсоюзам, относились к профсоюзной собственности, отличной от государственной. А раз это собственность, то распоряжаться ею можно в полном объёме. Прокуратура не привела доказательств того, что, разграничив имущество между профсоюзами и государством, на распоряжение профсоюзным имуществом было наложено какое-то ограничение.
3. Прокуратура утверждала, что в результате управления профсоюзами их имуществом на Кавминводах часть его приватизирована, что якобы запрещено законом. Однако приватизировать можно только муниципальную или государственную собственность. Собственность профсоюзов по Гражданскому кодексу РФ «частная». То есть если какой-то сарай развалился и денег на ремонт нет, профсоюзы имели полное право продать его. Довод о якобы имеющихся ограничениях прокуроры уже заявляли в 2002 году в ходе рассмотрения Арбитражным судом Ставропольского края одного из 60 дел, которые были инициированы ими же. И тогда этот аргумент был отвергнут в решении суда на том основании, что к объектам, отнесённым к собственности профсоюзов, положения о приватизации неприменимы.
4. Прокуратура утверждала, что профсоюзы не развивают свои объекты. На сегодня ФНПР и Федерация профсоюзов Ставропольского края являются учредителями больше 20 санаторно-курортных учреждений и лечебно-профилактических учреждений, расположенных на территории городов Ессентуки, Железноводск, Кисловодск и Пятигорск. Коечный фонд профсоюзных санаториев с 2002 года увеличился на 25 %, ежегодные расходы на ремонт выросли на 85 %, а стоимость активов увеличилась в два раза.
5. Некоторые объекты, включая сараи, которые невозможно было содержать или развивать самостоятельно, профсоюзы, используя права собственника, продали покупателям. Иск прокуратуры сделал из добросовестных приобретателей, которые вложили средства в развитие теперь уже своего бизнеса, судебных ответчиков, которые сознательно завладевали собственностью, якобы зная об имеющихся якобы запретах на её продажу. Характерно, что обо всех этих «запретах» ничего не знали органы, которые успешно регистрировали права новых владельцев. Теперь эти права предлагалось считать недействительными, а имущество просто забрать. То есть, по сути, отнять успешный и доходный бизнес.
6. Судебный иск прокуратуры основывался на законе о борьбе с коррупцией, который содержит нормы, направленные на борьбу с коррупцией в госаппарате. Во время судебных заседаний звучало множество утверждений о якобы коррупционных сделках. Но фактов приведено не было, обвинений против конкретных руководителей выдвинуто – тоже. При этом индивидуальными устными обвинениями в адрес профсоюзных руководителей представители Генпрокуратуры пытаются представить дело так, что якобы не было никаких коллегиальных решений руководящих профсоюзных органов о том, что делать по каждому профсоюзном объекту. А они были, и по каждому. За последние 20 с лишним лет прокуратуры разного уровня неоднократно судились с профсоюзами и постоянно с отрицательным для себя результатом. Однако до последнего иска никакие сделки не относились даже на словах к коррупционным.
Может быть, формальный повод для последнего иска в том, что по «коррупционому» делу собственность можно изъять безвозмездно?
По материалам газеты
«Солидарность»
